![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Я не то чтобы близко знаю Дадина, но вынужден был с ним сталкиваться в ходе всей этой уличной оппозиционной движухи последних лет. И отношение к нему у меня (и не только у меня) в то время было сложным, чего уж греха таить.
Когда задерживают менты в ходе какого-то массового винитилова, один из худших вариантов был — попасть в один автозак с Дадиным. Некоторые просто за голову хватались, видя, что их сажают с Ильдаром в металлическую ментовскую коробку. Почему? А очень просто: Ильдар феноменально умел доводить ментов до белого каления, до бешенства всего за несколько минут. Причем даже в той ситуации, когда менты, вроде как «ведут себя нормально и беспредела не творят». Что значит «нормально» в понимании старых оппозиционеров с нацбольским, удальцовским и прочим олдскульным прошлым? Не бьют, не орут матом, не набивают полный автозак народу так что вообще вдохнуть воздуха невозможно. Ну, понятное дело, в машину не очень бережно затаскивают. Но потом, когда люки задраились, и все расселись по своим местам (мы — в клетке, менты — в кабине, все по своим социальным жердочкам), можно уже выдохнуть спокойно. Менты (обычные омоновцы или второй оперполк в мятых своих армяках) сидят и понимают, что занимаются фигней, и презирают в душе оперов-эшников, которые тыкали им пальцами, показывали, кого винтить.
Мы для этих ментов — странные, но в целом безобидные чудики с непонятными лозунгами и непонятными ценностями. А мы, в свою очередь, тоже презираем оперов-эшников, но к обычным ментам у нас устало-снисходительное отношение — это же служивые, безропотные парни, «пушечное мясо кровавого режима», они не ведают, что творят. Когда-нибудь поймут, только непонятно когда. Нам, старым оппозиционерам, есть с чем сравнивать — в начале нулевых в Москве была совсем другая милиция. Тогда нас винтили на улицах со звериной ненавистью, сине-серая камуфляжная форма ОМОНа («космонавтов») вызывала страх. В то время ОМОН передвигался в основном на автобусах-«пазиках», а оборудованных кунгов (которые почему-то называют «автозаками») было мало. И вот тебя кидают в этот «пазик», на уже лежащую на полу груду тел, а сверху еще кого-то кидают. Хрипят под тобой, над тобой тоже хрипят, и ты хрипишь. Потом омоновцы задергивают занавески на окнах «пазика», автобус трогается, и все дорогу до ОВД омоновцы бьют эту хрипящую на полу кучу людей — бьют дубинками, бьют ногами в тяжелых ботинках. Бьют до полного изнеможения. Какие уж тут телефонные звонки и селфи из автозака. Только где-то во второй половине нулевых годов такая практика в Москве, практика постоянных лютых избиений, в целом прекратилась. А еще раньше собак спускали при задержаниях, бывало и такое.
Вот поэтому нынешние усталые мятые менты для нас — это вроде как ОК, нормальный вариант. У них своя работа, мусорская, у нас своя работа — «профессиональных революционеров». Нам главное спокойно отсидеть, наладить на время этой отсидки бытовой контакт с мусорами — чтобы разрешил покурить, чтобы не отнимал телефон, чтобы не катали кругами по Москве, а поскорее привезли в отдел и так далее. Я не знаю, когда точно это порочное, неправильное мироощущение начало формироваться. Но Дадин (и некоторые ему подобные) начали это порочное мироощущение ломать.
Дадин понимает главное. Ни о каком «менты ведут себя нормально» в ситуации с задержаниями политических активистов речи быть не может. Дать покурить в машине, не бить и не отбирать телефоны — это нельзя назвать нормальным отношением. Мы сидим в клетке из-за участия в мирной акции — и это уже ненормально, это уже преступление со стороны ментов. Не надо вестись на бытовые поблажки. Менты каждую секунду должны знать, что все происходящее с их участием — это ненормально, это преступление.
Никакого молчаливого, мирного сосуществования на грани симбиоза, никакого восприятия мелких ментовских уступок в качестве добра и блага.
Поэтому Ильдар вел себя в ходе задержаний по-другому, чем многие из нас: орал на ментов, зачитывал им в ухо нормы КОАП, диктовал, через сколько времени они обязаны начать нас оформлять в отделе, читал им постоянно «Закон о полиции» — в общем, делал массу вещей, которые вызывали головную боль не только у ментов, но и у многих задержанных оппозиционеров. Такая модель поведения воспринимается уже и молодыми журналистами-хипстерами как «фриковство», «демшизовость», отличительная черта «городского сумасшедшего». А ведь только так и нужно себя вести.
В 2011 году, когда до первого митинга на Болотной площади оставались считанные недели, и в Москве уже ощущалось что-то тревожное, журнал «Большой город» выпустил номер с легендарной обложкой. В нескольких четких лозунговых фразах сформулирован и призыв, и символ веры и образ жизни для всех, кто не хочет быть рабом, кто хочет быть гражданином. «Прогрессивная общественность» с энтузиазмом потом начала тиражировать эти фразы: «Удивляйтесь, когда вас унижают, прекратите бояться, сражайтесь за свои ценности, требуйте честных выборов, отправьте обоих в отставку, будьте здоровы». Общественность взяла эти фразы в качестве девиза своего зимнего мирного протеста.
Здесь самая важная, фундаментальная фраза, которая находится над ситуативной политикой, а значит, является подлинно идеологической — первая. «Удивляйтесь, когда вас унижают». Вторая фраза, «прекратите бояться» — логично проистекает из первой. Общественность в 2011-2012 годах несколько зимних месяцев поудивлялась, а потом перестала. Вслед за потерей способности удивляться ушли смысл и остальные лозунги (про страх, про сражение за ценности, про честные выборы и про обоих в отставку). Самым живучим лозунгом оказался последний: «Будьте здоровы». Желание сохранить физическое здоровье любой ценой — одержало верх.
А Ильдар Дадин не утратил способность удивляться унижению. И свое удивление унижению он преобразовал в кипящую ненависть к унижению. В отличие от большинства из нас.
Эту ненависть к унижению он сохранил и за решеткой. Вот это его качество — ненавидеть любое унижение, быть бескомпромиссным — казалось нам, и старым олдскульным оппозиционерам, и остаткам той, постболотной общественности, чем-то самурайским, героическим, но бессмысленным. Это в лучшем случае. Или чем-то фриковским, «демшизовым» — это в худшем случае.
А в итоге оказалось, что это и есть опасный и единственно возможный способ победить. Удивляться унижению, кипеть от ярости и быть бескомпромиссным. Только так и появляется хотя бы шанс на победу. Ильдар сейчас именно благодаря этому и победил.
А мы, здравые, умные, хитрые, знающие некую подлинную цену всему — мы так и будем кочевать с одного мирного митинга на другой, из одной редакции в другую, оставляя после себя вакуум.
Ильдар, с освобождением. Ты преподал нам важный урок.
Когда задерживают менты в ходе какого-то массового винитилова, один из худших вариантов был — попасть в один автозак с Дадиным. Некоторые просто за голову хватались, видя, что их сажают с Ильдаром в металлическую ментовскую коробку. Почему? А очень просто: Ильдар феноменально умел доводить ментов до белого каления, до бешенства всего за несколько минут. Причем даже в той ситуации, когда менты, вроде как «ведут себя нормально и беспредела не творят». Что значит «нормально» в понимании старых оппозиционеров с нацбольским, удальцовским и прочим олдскульным прошлым? Не бьют, не орут матом, не набивают полный автозак народу так что вообще вдохнуть воздуха невозможно. Ну, понятное дело, в машину не очень бережно затаскивают. Но потом, когда люки задраились, и все расселись по своим местам (мы — в клетке, менты — в кабине, все по своим социальным жердочкам), можно уже выдохнуть спокойно. Менты (обычные омоновцы или второй оперполк в мятых своих армяках) сидят и понимают, что занимаются фигней, и презирают в душе оперов-эшников, которые тыкали им пальцами, показывали, кого винтить.
Мы для этих ментов — странные, но в целом безобидные чудики с непонятными лозунгами и непонятными ценностями. А мы, в свою очередь, тоже презираем оперов-эшников, но к обычным ментам у нас устало-снисходительное отношение — это же служивые, безропотные парни, «пушечное мясо кровавого режима», они не ведают, что творят. Когда-нибудь поймут, только непонятно когда. Нам, старым оппозиционерам, есть с чем сравнивать — в начале нулевых в Москве была совсем другая милиция. Тогда нас винтили на улицах со звериной ненавистью, сине-серая камуфляжная форма ОМОНа («космонавтов») вызывала страх. В то время ОМОН передвигался в основном на автобусах-«пазиках», а оборудованных кунгов (которые почему-то называют «автозаками») было мало. И вот тебя кидают в этот «пазик», на уже лежащую на полу груду тел, а сверху еще кого-то кидают. Хрипят под тобой, над тобой тоже хрипят, и ты хрипишь. Потом омоновцы задергивают занавески на окнах «пазика», автобус трогается, и все дорогу до ОВД омоновцы бьют эту хрипящую на полу кучу людей — бьют дубинками, бьют ногами в тяжелых ботинках. Бьют до полного изнеможения. Какие уж тут телефонные звонки и селфи из автозака. Только где-то во второй половине нулевых годов такая практика в Москве, практика постоянных лютых избиений, в целом прекратилась. А еще раньше собак спускали при задержаниях, бывало и такое.
Вот поэтому нынешние усталые мятые менты для нас — это вроде как ОК, нормальный вариант. У них своя работа, мусорская, у нас своя работа — «профессиональных революционеров». Нам главное спокойно отсидеть, наладить на время этой отсидки бытовой контакт с мусорами — чтобы разрешил покурить, чтобы не отнимал телефон, чтобы не катали кругами по Москве, а поскорее привезли в отдел и так далее. Я не знаю, когда точно это порочное, неправильное мироощущение начало формироваться. Но Дадин (и некоторые ему подобные) начали это порочное мироощущение ломать.
Дадин понимает главное. Ни о каком «менты ведут себя нормально» в ситуации с задержаниями политических активистов речи быть не может. Дать покурить в машине, не бить и не отбирать телефоны — это нельзя назвать нормальным отношением. Мы сидим в клетке из-за участия в мирной акции — и это уже ненормально, это уже преступление со стороны ментов. Не надо вестись на бытовые поблажки. Менты каждую секунду должны знать, что все происходящее с их участием — это ненормально, это преступление.
Никакого молчаливого, мирного сосуществования на грани симбиоза, никакого восприятия мелких ментовских уступок в качестве добра и блага.
Поэтому Ильдар вел себя в ходе задержаний по-другому, чем многие из нас: орал на ментов, зачитывал им в ухо нормы КОАП, диктовал, через сколько времени они обязаны начать нас оформлять в отделе, читал им постоянно «Закон о полиции» — в общем, делал массу вещей, которые вызывали головную боль не только у ментов, но и у многих задержанных оппозиционеров. Такая модель поведения воспринимается уже и молодыми журналистами-хипстерами как «фриковство», «демшизовость», отличительная черта «городского сумасшедшего». А ведь только так и нужно себя вести.
В 2011 году, когда до первого митинга на Болотной площади оставались считанные недели, и в Москве уже ощущалось что-то тревожное, журнал «Большой город» выпустил номер с легендарной обложкой. В нескольких четких лозунговых фразах сформулирован и призыв, и символ веры и образ жизни для всех, кто не хочет быть рабом, кто хочет быть гражданином. «Прогрессивная общественность» с энтузиазмом потом начала тиражировать эти фразы: «Удивляйтесь, когда вас унижают, прекратите бояться, сражайтесь за свои ценности, требуйте честных выборов, отправьте обоих в отставку, будьте здоровы». Общественность взяла эти фразы в качестве девиза своего зимнего мирного протеста.
Здесь самая важная, фундаментальная фраза, которая находится над ситуативной политикой, а значит, является подлинно идеологической — первая. «Удивляйтесь, когда вас унижают». Вторая фраза, «прекратите бояться» — логично проистекает из первой. Общественность в 2011-2012 годах несколько зимних месяцев поудивлялась, а потом перестала. Вслед за потерей способности удивляться ушли смысл и остальные лозунги (про страх, про сражение за ценности, про честные выборы и про обоих в отставку). Самым живучим лозунгом оказался последний: «Будьте здоровы». Желание сохранить физическое здоровье любой ценой — одержало верх.
А Ильдар Дадин не утратил способность удивляться унижению. И свое удивление унижению он преобразовал в кипящую ненависть к унижению. В отличие от большинства из нас.
Эту ненависть к унижению он сохранил и за решеткой. Вот это его качество — ненавидеть любое унижение, быть бескомпромиссным — казалось нам, и старым олдскульным оппозиционерам, и остаткам той, постболотной общественности, чем-то самурайским, героическим, но бессмысленным. Это в лучшем случае. Или чем-то фриковским, «демшизовым» — это в худшем случае.
А в итоге оказалось, что это и есть опасный и единственно возможный способ победить. Удивляться унижению, кипеть от ярости и быть бескомпромиссным. Только так и появляется хотя бы шанс на победу. Ильдар сейчас именно благодаря этому и победил.
А мы, здравые, умные, хитрые, знающие некую подлинную цену всему — мы так и будем кочевать с одного мирного митинга на другой, из одной редакции в другую, оставляя после себя вакуум.
Ильдар, с освобождением. Ты преподал нам важный урок.
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
